Дмитрий Веденеев, Владимир Егоров

И. Народжени ПОДПОЛЬЕМ

Особенности отечественной истории, в частности наличие «государственных» и «бездержавних» полос в прошлом украинского народа, обусловили и специфику истории специальных служб в Украине. Хотя по определению разведка и контрразведка является неотъемлемыми атрибутами именно государственного организма, в истории Украины наблюдалось возникновение спецслужб «негосударственного характера», в рамках деятельности политических и военно-политических движений и организаций, которые ставили за цель освобождение и государственное возрождение Украины. К их числу можем отнести соответствующие структуры казацко-крестьянских движений, Запорожского казачества, повстанческо-подпольных движений времени освобождения соревнований 1918-1921 гг. Но не наиболее ярким примером ли здесь может служить много десятилетняя история структур безопасности движения украинских националистов, которые одно время оформились в Службу безопасности Организации Украинских Националистов (дальше – СБ ОУН).

История СБ ОУН еще не стала предметом всестороннего научного анализа и уверенно может быть отнесена к одной из хуже всего освещенных страниц прошлого ОУН. Отдельные упоминания о СБ ОУН в трудах из истории самого движения или в воспоминаниях его современников очень и очень фрагментарные. К тому же они почувствовали влияние межфракционной борьбы в ОУН и были созданы при условиях блочного противостояния в мире. Не единственным очерком ли истории СБ является книга ее сотрудника из 1940 г., известного функционера ОУН (Б) С.Мудрика-мечника.1 В ней история СБ освещает в первую очередь через призму ее противостояния советским органам госбезопасности, но недостаточно внимания уделяется становлению самой Службы, ее собственной эволюции, старательно обходятся определенные моменты, которые могут нанести вред «героической» интерпретации прошлого СБ ОУН. В последние годы появился и ряд публикаций, в которых авторы пытаются отойти от полярных оценок деятельности СБ ОУН (присущих «обличительному» духовые как советской, так и эмиграционной ветвей историографы). В них делается попытка дать профессиональный анализ концептуальных фундаментов создания СБ, форм и методов ее деятельности, места, в общем контексте вооруженной борьбы украинских националистов за создание Украинского Самостоятельного Соборного Государства (УССД) .2

Авторы данной разведки будут пытаться проследить основные этапы становления СБ ОУН в контексте деятельности движения украинских националистов. Более того, углубленное изучение истории СБ ОУН предоставляет и дополнительные возможности для лучшего понимания прошлого самого движения ОУН, а также истории Украины, в XX веке в целом. Это актуально еще и из нее точки зрения, что после получения Украиной в 1991 г. государственного суверенитета и постепенного утверждения научно культурного плюрализму в обществе создались предпосылки для формирования «единственного историографического пространства» между научными работниками Украины и диаспоры, для преодоления откровенно конъюнктурных и морально обветшалых штампов в освещении острых проблем нашего прошлого. Несомненно, необходимо видеть трезво всю сложность этого процесса – достаточно сказать, что отношение к истории ОУН и УПА и в настоящий момент является своеобразной «полосой фронта» и индикатором политических вкусов граждан. Но пытаться, стремиться к этому все же таки нужно.

Появление первых националистических организаций было крайней и болезненной реакцией на поражение украинской национально-демократической государственности 1917-1920 гг. и территориальное розчленування этнических земель Украины Западно украинские земли (ЗУЗ) оказались разделенными (скорее – оккупированными) в 1918-1920 гг. между Польшей, Румынией и чехословаком, 14 марта в 1923 г. Совет послов стран Антанты в Париже по требованию польского правительства узаконил аннексию ЗУЗ Польшей, лишнего раза, продемонстрировав достаточно своеобразное отношение «западных демократий» к правам отдельных народов. На землях Галичины начал насаждаться режим административно военного и национально-культурного притеснения прав украинского населения.

Ответом на политику шовинизма администрации Второй Вещи Пос- политой было возникновение широкой сети украинского подполья в Галичине – от подпольных высших заведений образования и молодежных ячеек к сугубо боевым организациям. Наиболее известной из последних стала Украинская Военная Организация – УВО, первые ячейки которой возникли еще в июле в 1920 г. в Праге. Окончательно, как считается, УВО оформилась весной в 1921 г. ее возглавил полковник Корпуса Сечевых Стрелецов Е.Коновалець. Организация насчитывала на то время до 100 подпольщиков, среди которых были немало боевых офицеров и участников освободительных соревнований УНР-ЗУНР 1918-1920 гг. – полковники А.Мельник и Р.Сушко, сотники О.Думин, М.Матчак, В.Кучабский, О.Сеник и инши.3

Руководящим органом В ВО становится Начальная Команда, но и репрезентацией (представительством) в Крае (Галичине) – Краевая Екзекутива во Львове (КЕ УВО). Территория Края была разделена на четыре округа и покрыта широкой сетью «пятерок» – самых низких тактических подразделов В ВО, члены которых не имели права знать никого из руководителей, кроме их особистого.4

Относительно основной политической цели УВО, то, по определению самих и членов, она заключалась в «пропагандировании мнения общего революционного срыва украинского народа с окончательной целью создать собственную национальную самостоятельную и единственную державу».5 Как видим, ведущим средством действий было названо пропагандистское влияние на общественное сознание. Вместе с тем не отрицался антитеррор – средство противодействия «официальному» терору.6 Однако, по нашему мнению, не лишней будет попытка выяснить соотношение пропагандистских и «боевых» методов в текущей деятельности УВО.

Сначала несколько фактов из практики УВО. Через какие-то два месяца после начала образования организации и боевик С.Федак осуществляет покушение на На- чальника Польского государства Ю.Пилсудского, но неудачно – ранение получает львовский воевода Грабовский. 5 сентября в 1924 г. происходит покушение на Президента С.Войцехивского. 19 сентября в 1926 г. погибает школьный куратор Львова С.Собинский (не ставя под сомнение «антинародную сущность» последнего, все же таки выразим предположение, что жертва «атентанту» собственноручно не проливала украинскую кровь). в 1927 г. – УВО ликвидирует украинца Гука, заподозренного в сотрудничестве с польской полицией 1928-1929 гг., – УВО проводит нападения на почты, редакцию газеты шовинизма «Слово польское» и Восточные торги (роль этого заведения в притеснении местных украинцев нами не выяснено) .7 Возникает впечатление, что террор не только все более выдвигается на первый план работы УВО, но и приобретает «безмотивного» характер (что, кстати, свойственно многим из известных террористических организаций, в том числе – дореволюционных русских).

Не лишним будет и анализ содержания публикаций органа УВО – месячника «Горн». Рядом с действительно пропагандистскими материалами, направленными на разоблачение оккупационного режима, дискредитацию «недееспособной демократы» и «революционизацию» молодежи на колонках «Горна» главное место занимают материалы, так сказать, «на методическую помощь подпольщику-террористу». Например, из опыта «коллег» – «Орсини», «Нигилисты», «Как русские революционеры убегали из тюрем», относительно противодействия польским правоохранительным органам – «Из практик ляцкой полиции», «Признания» (о поведении на допитых), «Техника следствия» тощо.8

Не был ли случайным уклон УВО в отрасль силовых методов подпольной борьбы? На наш взгляд, был достаточно закономерным при тех исторических обстоятельствах для организации за такими программными заданиями и составом участников, ведь, кроме крайних групп, существовали массовые, мощные и легальные объединения Галичины, в первую очередь – Украинское национально-демократическое объединение (УНДО), которое мало доминирующее влияние в широком кооперативном движении и «Просветительстве» и с отвращением относилось к экстремизму УВО, впоследствии и ОУН. Однако УНДО и другие подобные образования настаивали на лояльном отношении к власти и сугубо мирных, в т.ч. – парламентских средствах улучшения положения украинского населения (впрочем, это не спасло их членов от сталинских репрессий после 1939 г.).

Глядя объективно, склонить польское правительство и диктатора (из 1926 г.) Ю.Пилсудского к признанию независимости Украины «цивилизованными» средствами будет очень проблематично. Следует беспристрастно проанализировать, учитывая это, стиль мышления и психологический мир первых националистов-подпольщиков, как это блестяще сделал в своих «исторических эссе» известный политолог-историк диаспоры И.Лисяк-рудницкий.

Международное положение вокруг ЗУЗ не давало никаких оснований надеяться на смену их статуса – в марте в 1921 г. Рижский мир между Польшей и Советскими Россией и Украиной с другой стороны закрепил границу между советской и польской частями Украины, а позиция обладателей тогдашней Европы по этой проблеме известна.

Реальных военных сил для изменения ситуации украинское национал-патриотическое движение в Галичине не имело, а Государственный Центр УНР в екзили в «Тарнивский период» своего существования (1920-1923 гг.) находился под контролем той же Польши, как и его силовые структуры (Армия в лагерях, Повстанческо-партизанский Штаб Ю.Тютюнника). Оставалось только делать ставку на отчаянную подпольную борьбу, не задумываясь о достоверности победы и жертвы.

Понятно и полностью негативное отношение ветеранов Армии УНР и, особенно, УГА к недавнему противнику по ожесточенной войне между ЗУНР и Польшей. К тому же это были люди, как говорят, «прямого действия», готовые к экстремальным условиям борьбы в подполье.

Не должно удивлять современников и неприятие членами УВО легальных методов борьбы и демократических ценностей в целом. Последние по большей части ассоциировались с несостоятельностью украинской национал-демократической государственности (в первую очередь – УНР) консолидировать общество и дать отпор внешним противникам. Нечего и говорить, каким «авторитетом» среди галичан пользовались лидеры демократии национала Надднепрянщины С.Петлюра (с его Варшавским соглашением апреля в 1920 г. и отказом от прав УНР на Западную Украину) или В.Винниченко с его печальноизвестными «шатаниями» и «раскаянием» на страницах «Возрождения нации».

Следовательно, существовали достаточно объективных причин для возникновения конспи- ративной, жестко организованной, авторитарной за ментальностью и екст- ремистской за методом действий организации наподобие УВО. Понятно, что борьба ее в подполье вызывала потребность у специальных подразделов ради получения необходимой информации и обеспечения внутренней безопасности. От начала существования Начальной Команды УВО в и структуре внедряется отдел (референтура) разведки во главе с О.Думиним.9

Сначала его деятельность имела «чисто военный профиль».10 Это объяснялось тем, что УВО рассматривала саму себя в первую очередь как военную организацию, призванную возглавить масштабную вооруженную борьбу против оккупантов (реалистичность этой цели – проблема отдельная). Хотя сначала деятельность референтури разведки не отмечалась активностью, со временем и профессионализм окреп. Особенное внимание было уделено созданию собственной агентурной сети не только на этнических украинских землях, но и на остальной территории Польши, и офицерского корпуса, мобилизационных планов тощо.11 Вероятно такой направленности действиям разведки УВО предоставлял, в частности, и сугубо фронтовой опыт и участников. Впрочем, сама УВО оставалась не столько эмбрионом будущего украинского войска, сколько узкой подпольной подрывной организацией (понятно, что не могло быть и речи об открытом выступлении против армии, которая отбросила Красную Армию на Висле и спасла Европу от осуществления «Приказа № 1423 по Западному фронту» с его призывом «через труп белой Польши на штыках понести революцию в Европу»).

Таким образом, функциональная направленность разведки УВО (рядом с несомненными достижениями) очевидно не отвечала сущности самой УВО. Негативные последствия не заставили на себя ожидать. В 1922 г. был арестован член УВО М.Дзиновского, признания которого позволили польским спецслужбам провести широкие аресты среди боевиков организации.12 Заметим, что в воспоминаниях ветеранов националистического движения мы не встретили ни одного пренебрежительного отзыва о польской полиции и контрразведке (дефензиву), которые рассматривались как серьезный противник.

Отныне подраздел О.Думина начинает заниматься контрразведывательным обеспечением деятельности организации – собирается информация о возможных акциях поляков и агентуре их спецслужб.13

Между тем разрасталась сеть националистических организаций – в 1926 г. ряд молодежных организаций объединяется в Союз Украинской Националистической Молодежи (СУНМ), восстают «Группа украинской национальной молодежи», «Украинское национальное объединение», «Союз освобождения Украины», «Союз украинских фашистов». Последние три группы в ноябре в 1925 г. образуют Легию Украинских Националистов (ЛУН) под проводом М.Сциборского. Следующими шагами на пути интеграции националистических организаций были образования Союза организаций украинских националистов (июль в 1927 г.) и Союза Украинских Националистив.14 Проведенные в 1927-1928 гг. конференции украинских националистов (Берлинская и Пражская) подготовили почву для образования Первым Конгрессом украинских националистов (январь-февраль в 1929 г., Вена) Организации Украинских Националистов (ОУН). Кроме краеугольных программных и уставных документов, Конгресс избрал Провод ОУН (ПУН) во главе с Е.Коновальцем.

Согласно решению Конгресса УВО хранила формальную организационную самостоятельность и свой орган «Горн». Отныне вся боевая (террористическая) работа должна была вестись только из позиций УВО и ее Начальной Команды, чтобы не пятнать репутации ОУН как «сугубо политической организации».15 К слову, создавался Суд ОУН в составе Главного Судьи и 2 членов, хотя высшей мерой наказания по его приговору могло быть лишь исключение из ОУН с объявлением или без него в преси.16

Статус УВО был подтвержден на конференции руководителей ее с проводом ОУН в Праге (июнь в 1930 г.). Дебатировались две точки зрения: ликвидировать УВО и передать ее боевые функции к ОУН, или оставить первую как самостоятельную организацию. В конечном итоге Е.Коновалець принял решение: УВО остается вооруженным отрядом ОУН, ее аппарат сокращается, действует сурово конспиративно и независимо от ОУН (конечно – формально, поскольку сам Е.Коновалець совмещал должности главы Пуну и Начального Коменданта УВО) .17

Первые из 30-х гг. века отметились бурным развитием террористических проявлений со стороны УВО-ОУН. Невзирая на упомянутое распределение полномочий, Краевая Екзекутива ОУН на ЗУЗ все более становилась, игнорируя ПУН, на путь террора. Это было констатировано на Краевой конференциях ОУН весной в 1930 г., что состоялась в подземелье львовского собора св. Юра.18

До этого повлекся ряд в-исторических обстоятельств и определенные процессы в среде самой ОУН. Во время Большой депрессии 1929-1933 гг. значительно ухудшились социально-экономическое положение украинского крестьянства (чистая прибыль хозяйств упала на 70-80%), которое сильно страдало и от конкуренции со стороны массовых переселенцев из Польши («осадникив»). Затруднительным было положение рабочих и молодой интеллигенции, служебные вакансии для которой неизменно перехватывались правящей нацией. Понятно, что не наблюдалось никаких уступок в национально-культурной сфере (еще в 1924 г., например, был принят закон о запрещении пользования украинским языком в государственных учреждениях).19

Летом в 1930 г. поднялась волна крестьянских нападений на польские имения (свыше 2200 случаев), на что польское правительство ответило кампанией «пацификации» (умиротворение). До 800 украинских сел было взято под контроль войск и полиции, арестованы до 2 тыс. лиц. Проводилась реквизиция имущества, разрушались национально-культурные ячейки, кассировалось местное самоуправление.

Апофеозом репрессивных мероприятий польской администрации стало создание в 1934 г. в Березе Картузький концлагеря для политзаключенных, где находилось до 2000 лиц (заметим, одновременно, что к нему бросали не только украинцев, но и противников режима других национальностей). В следующем году Польша открыто отказалась перед Лигой Наций от соблюдения прав национальных меньшинств. Такая политика, справедливо отмечает современный историк О.Субтельний, «привела к росту экстремизма из обеих сторон и усложнила поиски конструктивных ришень».20

Коснемся хроники террора ОУН первой половины 30-х гг., который напрямую был связан со становлением структур безопасности движения националистов. В целом в упомянутый период подполья ОУН осуществило до 60 убийств и покушений на него, десятки «экспроприаций» в банках и почтовых конторах, сотне акций саботажу.21 Было бы, бесспорно, неправомерным возводить деятельность ОУН лишь к экстремистским акциям. Велась пропагандистская работа, выходили периодические издания националистов (основной трибуной стал пражский журнал «Перестройка наций»), прилагались усилия к работе в среде хозяйственных, образовательных, студенческих и других легальных организаций. ОУН поддерживали художественным словом такие нерядовые фигуры тогдашней духовной жизни как Е.Маланюк, О.Ольжич, О.Телига, Б.Кравцив. Однако именно насильственные средства борьбы становятся доминантой движения. ОУН, писал И.Лисяк-рудницкий, «была одновременно «армией в подполье» и политическим движением-партией. Однако национализму не повезли гармонично соединить эти два аспекта своей деятельности... Многим националистам трудно было различить тактику и методы, стасовани против оккупантского режима и украинских политических противников. Морально- политический капитал, добытый против внешнего врага, стал средством в соревновании к гегемонии над собственным гражданством...».22

Последний вывод известного политолога стоит запомнить для последующего понимания функций СБ ОУН. Вряд ли организаторы террора ОУН всерьез надеялись на свержение оккупационного режима путем регулярных «атентантив». Мнится, мотивы террора подчинялись установке, сформулированной в одном из «Бюллетеней Краевой Екзекутиви ОУН» (КЕ ОУН) от 1933 р.: «Психическое зреволюционизування широких народных масс, – это первый этап подготовки к общему революционному вибуху».23

Следовательно, из хроники террора ОУН тэр. пол. 30-х рр.:

в 1931 г. – 29 сентября на курорте Трускавец боевики ОУН В.Билас и Д.Данилишин застрелили депутата Сейма от Польской социалистической партии Т.Голувка, известного... «сторонника польско-украинского компромису».24 Поступок полностью понятен, потому что как «революционизировать массы» при условиях компромисса... Впоследствии один из руководителей СБ ОУН М.Матвиейко засвидетельствовал, что приказ на ликвидацию Т.Голувка непосредственно поступил от одного из функционеров ОУН Р.Шухевича.25 Ликвидаторы депутата Сейма, которые впоследствии принимали участие в ряде «ексив» ОУН будут повешены на рассвете 23 декабря в 1933 г. в цитадели Львовской фортеци.26

27 августа того же года боевик ОУН М.Цар («Савчук») застрелил директора Украинской государственной гимназии Львова, известного педагога И.Бабия. Последний резко критиковал методы труда ОУН, и другого выхода не оставалось...27

в 1932 г. – убит комиссар полиции Львова Е.Бачинского.28

в 1933 г. – боевик ОУН уничтожает советского консульского работника О.Майлова «в месть за голодомор 1932-1933 гг. на Советской Украини».29 Повод насколько максималист, настолько же и бессмысленный. По нашему мнению, большего внимания заслуживает версия о попытке ОУН спровоцировать конфликт между Польшей и СССР. Какими бы мотивами не руководствовалась ОУН в т и времена, трудно понять, почему дом во Львове, где проживал убийца О.Майлова, украшено мемориальной доской – ведь убийство иностранного представителя всегда считалось мерзким, позорным делом. Вряд ли такой поступок местных власть предержащих идет в унисон с формированием цивилизованного имиджа современной Украины на международной арене...

в 1934 г. – кульминация «активных действий» ОУН: убито 3 полицейских, Из общественных старост, нескольких агентов полиции, осуществлены два взрыва. С мая в Стрыйском парке Львова убитый выпускник гимназии Я.Бачинский по подозрению в сотрудничестве из полициею.30

Однако наиболее резонансным терактом становится убийство председателя МВД Польши Б.Перацкого, имя которого ассоциировалось с жесткими мероприятиями власти в рамках политики «пацификации». 15 июня того года на лестнице варшавского «Товарищеского клуба» боевик Г.Мацейко выстрелом в голову нанес Б.Перацкому ранение, от которого тот умер на операционном столе за полторы години.31 Исполнителю удалось исчезнуть.

Атентант на Перацкого привел к массовым арестам членов ОУН, за решетку попал почти весь Краевой Провод в Галичине. Состоялся известный судебный Варшавский процесс ОУН в 1935 г. Его организаторам, в частности, органами МВД и Ии-го (разведывательного) отдела Генштаба Польши было передано 418 оригиналов и 2055 копий документов УВО и ОУН, изъятых во время обысков мест обитания в чехословаке членов ОУН О.Сеника, Я.Барановского, В.Мартинця и других в 1933-1934 рр.32

Материалы расследования подготовки теракта обнаружил рост уровня квалифицированности специальных мероприятий УВО-ОУН (из 1923 г. розвидвиддил УВО возглавил Ю.Головинский, что в 1930 г. погиб от рук полиции, новым референтом «разведки и связи» НК УВО становится Р.Ярий).33

В частности, будущий первый руководитель СБ ОУН(Б) М.Лебедь организовал в течение 1933-1934 гг. внешнее наблюдение за Б.Перацким (применяя и т.зв. «женскую разведку») с целью фиксации его маршрутов передвижения и привычек, он же избирал место покушения, лично инструктировал Г.Мацейка и передал ему орудия преступления – пистолет «Гиспано» калибра 7,65 мм.34

Лидеры Краевого Провода (в т.ч. – С.Бандера и М.Лебедь) получили на процессе смертные приговоры, замененные на пожизненное заключение. В тюрьмах и концлагерях очутились и сотни рядовых членов ОУН, что практически свело на нет террористическую деятельность.

Эскалация террора УВО-ОУН в начале 30-х гг. стимулировала последующее развитие спецструктур движения националистов. Кроме необходимого сбора информации о противнике, возникала потребность в защите подполья от вмешательства враждебных спецслужб. Поняло, какое внимание правоохранительные органы Польши уделяли контролю за движением националистов, его расписания, и предотвращению экстремистских проявлений ОУН. Интересная деталь в квартальниках МВД Польши, посвященных положению нацменьшинств, в государстве 35 и чрезвычайно насыщенных интересной объективистской информацией, в до 1930 г. на первом месте неизменно шел обзор немецкой диаспоры, а из того момента – первоочередное внимание предоставлялось украинскому населению и его политическим силам.

Спецслужбы Польши достигли незаурядных успехов в создании агентурных позиций в среде УВО-ОУН (пользуемся такой условной аббревиатурой из-за того, что в упомянутые годы, перефразируя И.Бабеля, трудно было понять, где кончается УВО, а где начинается ОУН). «Польская полиция, – вспоминал член ОУН И.Макух, – заполнила организацию УВО провокаторами и конфидентами».36

Одним из наиболее известных информаторов польской контрразведки в ОУН стал Роман Барановский (прежний боевик организации), брат секретаря Пуну Я.Барановского. Три года он вел двойную игру с дефензивой, за что оплатил действительно страшную человеческую цену – от него отреклись родители. В конечном итоге поляки разоблачили его, и Роман Барановский умер во въязници.37

На Пражской (в 1932 г.) Конференции ОУН структура организации получила первый специальный подраздел – «Контрольно-розвидочну референтуру» ее возглавил студент-медик Я.Макарушка, а его заместителем стал студент О.Пашкевич. К ее функции был отнесен сбор соответствующей информации о враждебном государственном строе, тайном сотрудничестве с ним граждан-украинцев и уходе , за членами самой Оун.38

Кроме внедрения розвидувально-контррозвидувального ячейки, Конференция определила новый статус УВО как референтури из военных дел КЕ ОУН на ЗУЗ. Отныне УВО состояла из боевого и кадрового отделов, а на случай потребности – создавала собственную разведывательную структуру.39

Следовательно, неотложные потребности оперативного обеспечения вооруженной борьбы в подполье привели к окончательному организационному отделению подраздела безопасности с упомянутыми функциями. На то время функции подраздела не распространялись за пределы стандартных для спецслужбы.

Анализ предпосылок возникновения СБ ОУН был бы неполным без определения основных представлений националистов о характере будущей УССД и постулатов идеологи «интегрального национализма», под воздействием которых (как и в горне подпольной борьбы) воспитывались будущие сотрудники Службы.

Хорошо известно, что основателем теории «интегрального» («действующего») национализма был Д.Донцов, «который хоть всегда стоял в стороне ОУН, считался, однако, идеологом национализму».40 Мнениями Донцова (по крайней мере в до 1943 г.) пропитанно главные программные документы ОУН. Его теория вобрала наиболее распространенные в тогдашней послевоенной Европе взгляды субъективизма, волюнтаризма, иррационализма, фашизма, теории элиты, и тому подобное. Основные ее черты детально рассмотрены в специальных трудах, потому обратим внимание лишь на тех, которые, по нашему мнению, звернуто к людям, которые борются в экстремальных условиях за определенную цель, досягаемость которой их не должна волновать.

«Донцов, – пишет современный философ И.Лосев, – поет правдивый гимн фанатизму как обязательному фактору национальных соревнований под проводом ... мифоидеологии, которая требует религиозного к себе отношения, которое не терпит наименьшего сомнения... Нетерпимость является необходимым фактором победной борьбы... Ученый обосновывает необходимость так называемого «революционного аморализма...». Большая идея имеет право раздавить отдельного человека с ее никудышными потребностями... Эта мораль «лучших людей» нации, рыцарской касты, находится по тот бок добра и зла... Радикализм Донцова оказывается в его склонности к выдвиганию , чрезвычайных заданий максималистов..., в принципиальной конфронтации с реальностью, которая не устраивает... Донцов выступает как последовательный противник всякого либерализма, который утверждает примат прав единицы над правами человеческих сообществ... Человек является средством, нацией, – мета».41

Квинтэссенцией взглядов Д.Донцова стал известный «Декалог» – «Десять заповедей украинского националиста». В его пункте 7-у шла речь: «Не завагатимешся выполнить наибольшее преступление, если этого будет требовать добро Дела», а п. 8-й призывал – «Ненавистью и подступом будешь принимать врагов Твоей нации».42

Трудно не согласиться, что идеология Донцова гармонировала с психологическим состоянием молодого человека-подпольщика, который, очень часто, и не успела получить надлежащего образования. Волюнтаризм и максимализм идеи должны были компенсировать неполноценный статус молодого украинца в санационной Польше и напряжение подпольной борьбы с весьма призрачными шансами на стратегический успех.

Воспитание подпольщика сопровождалось и тщательной проверкой его деловых качеств, и, особенно, преданности организации (что сам по себе свидетельствовало о росте осознания норм внутренней безопасности). Как вспоминал участник подполья ОУН из 1937 г. С.Мудрик-мечник, кандидат к вступлению в ОУН «проходил подготовку и проверку: правдомовний ли, не имеет ли плохих привычек и плохих намерений, какие отрицательные черты ему присущи. За мной, кроме явной проверки, незаметно наблюдал еще кто-то, мне неизвестный...».43 Неофиту устраивались нестандартные ситуации, призванные проверить его лояльность и выдержку. Об одной из таких тот же С.Мудрик-мечник узнал только по нескольким годам: «...я узнал, что той ночи в лесу я имел дело не с польской полицией, а с переодетыми членами ОУН, которые имели меня перевирити».44

Заслуживают внимание представления движения ОУН о будущем государственном строе независимой Украины. Несомненно, что на них решающим чином повлияли идеология и сам уклад ОУН вроде закрытого Ордену с жесткой внутренней иерархией: «...суть националистического Ордену... идея нации, – писал один из ведущих идеологов ОУН(Б) Я.Стецко. – Послух, уголовность и тому подобное – непременные дополнения... Полностью отдаться идее может только меньшинство, потому идеей Ордену есть активная меншисть».45 В постановлении II Большого Сбора (съезду) ОУН(Б) от апреля в 1941 г. шла речь, что «ОУН борется за построение Украинского государства на принципах одной политической организации ведущего активу».46

Власть в будущем государстве должна была быть «сильной властью наилучших из всех слоев народа ...за безоглядное истребление сил руины и розбрату».47 Краеугольными принципами перестройки государственного строя предусматривались вождизм, диктатура, монопартийность управления, отсутствие оппозиции (черты, кстати, присущие не только сталинскому СССР, но и многим европейским государствам межвоенного периода, от Атлантики к Черному морю и от Заполярья к Балканам). Своеобразными были взгляды на правопорядок. Как шла речь в одной из инструкций ОУН(Б) от 1941 г., «формой государственной власти должна быть політико-мілітаристська диктатура ОУН. Наша власть должна быть страшной... Ни один приговор не оскаржуеться, а выполняется сразу. Кодексом является собственная националистическая совисть».48

В рамках государственно созидательных рассуждений идеологов ОУН довоенного периода уделялось внимание и органам защиты государственной безопасности. В проекте Конституции УССД («Проекте основных законов Конституции Украинского Государства») известного деятеля и теоретика ОУН М.Сциборького предлагалось образование для защиты государственной безопасности и внутреннего строя органа под названием «Националистическая Охрана Государства». Для борьбы с криминальной преступностью предусматривалась «Государственная полиция»:49

Как видим, четко определялась окремишнисть органов безопасности от остальных правоохранительных органов. Вместе с тем эпитет «Националистическая» указывал на жесткую подчиненность функций органов безопасности монопартийной верхушке – правящей организации националистов.

В период между 1920 и 1939 гг. в среде движения украинских националистов и его подпольного звена вызревший ряд предпосылок для создания полномасштабной Службы безопасности. Среди них можно отделить:

— организационные, в виде существования из 1932 г. отдельной ячейки с разведывательными и контрразведывательными функциями;
— политические, что заключались в четко определенном курсе на возобновление самостоятельного украинского государства, включая и силовые средства борьбы;
— теоретические, которые включали накопленный опыт организации специальных мероприятий и определенные представления о функциях органов безопасности будущей УССД;
— кадровые, наличие целой генерации молодых людей, воспитанных на экстремальных принципах подпольной борьбы и идеях «действующего национализма», с навыками борьбы на «тайном фронте» с враждебными спецслужбами.

II. ФОНД И ПЕРВЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ ОУН

В феврале в 1939 г. украшаю узором ОУН на ЗУЗ возглавил М.Тураш (Грабовский), который поставил за цель активизацию деятельности организации как легальным путем, так и в подполье. Он учредил новую Краевую Екзекутиву ОУН в регионе (КЕ ОУН на ЗУЗ), где впервые были внедрены референтуру Службы безопасности как отдельный пидроздил.50

Последующее развитие структур безопасности ОУН очутилось в тесной связи с событиями Второй Мировой войны и процессами внутри самой ОУН. Оккупация Германией Польши ускорила процесс сотрудничества СБ ОУН со спецслужбами III Рейха (мы не ставим за цель рассмотрение отношений движения украинских националистов с официальными структурами Германии, поскольку эта проблема достаточно освещена в научной литературе – Авт.).

Одним из аспектов военного сотрудничества между ОУН и нацистами стало создание в Кракове спецшколы для подготовки кадров едва лишь созданной СБ, которые планировалось использовать для развертывания подрывной работы во время подготовки и ведения войны против СССР. Основными учебными дисциплинами были идеологическая подготовка (выкладывал Мирон-Орлик), организационная работа (Я.Старух), разведка и контрразведка (М.Арсенич), конспирация (Д Маївський-косар) .51

С другой стороны вхождения западноукраинских земель в 1939-1940 гг. в состав УССР и СССР, распространение на регион репрессивной политики сталинизма поставил вопрос об активизации работы подполья и спецструктур ОУН на советской территории. «Приход большевистской оккупации на западноукраинские земли, – вспоминал С.Мудрик-мечник, – создал новую действительность, а с ней понимание конечной потребности перестройки и совершенствования Службы Безпеки»,52 тем более, что в это время уже на всех ступенях проводов ОУН были способные члены для Службы Безопасности разведки и контррозвидки».53

Что касается внутрипартийного положения ОУН, то здесь ускорения набрали процессы роста противоречий между ее радикальным «молодым» крылом (скелет которого был сцементирован общей подпольно террористической деятельностью 30-х гг.) и более умеренной частью организации, и ветеранами, которые находились на эмиграции и сотрудничали с Германией. Первые трения между ПУН ОУН и КЕ ОУН на ЗУЗ возникли еще в конце 1939 г. КЕ ОУН выступало за предоставление вооруженной помощи Карпатской Украине в борьбе против венгерской экспансии. Однако председатель Пуну А.Мельник, ввиду союзнических отношений Венгрии с Германией, воздержался от этого и отдельные члены КЕ ОУН принимали участие в рядах «Карпатской Секи» без его санкции.54

Возвращение из польских тюрем радикалов ОУН (в т.ч. – С.Бандери) углубило расхождения «Молодые» требовали милитаризации ОУН, устранения, из Пуну таких авторитетов движения, как М.Сциборский, О.Сеник, Я.Барановский как таких, которые потеряли доверие КЕ Оун.55 Отказ А.Мельника удовлетворить эти требования стала поводом для окончательного организационного раскола в ОУН, хотя еще Iи-й Большой Сбор ОУН в августе в 1939 г. (Римский) прошел спокойно и избрал А.Мельника председателем Пуну.

Между тем упоминавшийся уже Р.Ярий (прежний офицер австро-венгерской армии и УГА, известный своими связками с немецкими спеслужбами) в гостинице «Люкс» в словацком местечке Пищани собрал свыше ста будущих «бандеровцев» и вырабатывал с ними план раскола Оун.56 9-10 февраля в 1940 г. в Кракове состоялась за его помощью конференция радикалов ОУН, на которой было провозглашено создание «революционной фракции» ОУН, известной в настоящее время как ОУН С.Бандери (ОУН(Б)) или Революционная ОУН.

Фракцию возглавили С.Бандера и С.Ленковский. В то же время на тайном заседании создается Служба безопасности ОУН(Б), на которую, в частности, было положено выполнение смертных приговоров бандеровцев лидерам мельникивской части ОУН (ОУН(М)) .57 Головой СБ ОУН(Б) (дальше будет идти речь именно об этой структуре – Авт.) стал М.Лебедь, а его заместителем М.Арсенич (1910—1947 гг.). Кроме того, М.Лебедь занимался комплектованием переменного состава вышеупомянутой спецшколы в Кракове (Закопано, пансионат «Стамари»), законспирированной под курсы для спортсменов, курсанты которой одновременно давали подписку о сотрудничестве из гестапо.58

Заметим, что предыдущая жесткая школа подполья, острота межфракционной борьбы в ОУН, да и сам то несентиментальное время сделали руководителей СБ фигурами очень одиозными и с грустной репутацией даже в самой среде организации. Один из ведущих зарубежных историографов ОУН и ее ветеран З.Книш вспоминал о М.Лебедя, что «его лиса трупъяча председатель самим видом своим нагоняет страх».59 Автор наводит случай из собственных впечатлений. Еще к началу Великой отечественной войны коллеги М.Лебедя задержали молодого человека, которого обвиняли в сотрудничестве с польской полицией. В дело вмешался З.Книш, какого 3- часовой допрос подозреваемого убедил в его невинности, и, предложил освободить подследственного. «Невозможно, – ответил ему М.Лебедь. – Раз мы его арестовали, должны довести дело до конца.» «Не такое-то легкое дело было в тех годах вырваться из рук Лебедя».60 О М. Арсенича («Михаила», «Григора») один из его друзей отозвался так: «Григор» считается самым свирепым деятелем ОУНОВСКОГО провода. Он не считается ни из какими смягчающими обстоятельствами и не знает другие мероприятия влияния или наказание, кроме физического знищення».61

5 апреля в 1940 г. С.Бандера встретился в Италии с председателем Пуну и затребовал передачи власти в ОУН лично ему на основании решения Краковской конференции. А.Мельник отказался и 6-7 апреля в письменном виде сообщил С.Бандеру и Я.Стецка (Карбовича) – «ставлю Вас перед Главный Революционный Трибунал ОУН» 62. Раскол ОУН на две фракции стал фактом, формально зафиксированным Большим Сбором (ВЗУН) ОУН(Б) в апреле в 1941 г. в Кракове. На нем же были упраздненные решения Римского ВЗУН в 1939 г. и взят курс на углубление сотрудничества с государствами-агрессорами (Германией, Италией, Японией) и «координацию действий с немецкой армией в тылах Красной армии».63 К Службе безопасности ОУН(Б) влились ведущие сотрудники спецструктур движения – упоминавшиеся М.Лебедь, М.Арсенич, В.Турковский («Павел»), И.Равлик, Е.Врецена, П.Федорив («Дальнич»), Я.Пришляк, Г.Пришляк.64 Отметим, что в программных и уставных документах ОУН обеих фракций о существовании СБ открыто не йшлося.65 КЕ ОУН на ЗУЗ перешла под контроль С.Бандери.66

Вновь созданная СБ ОУН(Б) сразу же начала использоваться в качестве орудия межфракционной борьбы. «.Розбрат в ОУН, – отмечал I.Лисяк-Рудницький, – и жалкие инциденты взаемопобоювання наносили национализму непоправимого морального удару».67 СБ «диверсантов» (как окрестили мельникивци ОУН(Б)) приступила к выполнению заданий, которые содержались в «Записке в деле преодоления внутриорганизационного кризиса в ОУН»: «перевести строгую изоляцию опасного в организации элемента» и осуществить «безоглядную чистку от вредных и неуверенных элементов в целой Организации».68

В первую очередь были приложены усилия к дискредитации лидеров ОУН(М). Да, по отношению к секретарю Пуну, участника движения из 1922 г. Я.Барановского распространялись слухи о его сотрудничестве с польской полицией («органы безопасности ОУН розпоряджають документарными доказательствами, что Овраг. Барановский был провокатором на службе польской полиции») .69 Тогда Я.Барановский добровольно пошел под Революционный Трибунал и тот оправдал его (прокурором Трибунала был боевик ОУН И.Мицик, засуджений, в свое время в Польше на 15 лет за убийство полицейского агента). Однако это не спасло Барановского от ликвидации его в будущем СБ ОУН (такая же судьба ожидала и на И.Мицика) .70

По отношению к М.Сциборского распространялись обвинения в сотрудничестве с советскими органами госбезопасности, к О.Сеника – в причастности к убийству Е.Коновальця в Ротердами в 1938 р.71 нельзя исключать предположение, что к дискредитации лидеров ОУН(М) и инспирирования межфракционной борьбы прилагали усилия и советские органы госбезопасности. Они всегда рассматривали движение националистов как серьезного противника, а «сотрудничество из УВО-ОУН» было одним из наиболее распространенных обвинений в УССР в ходе массовых политических репрессий конца 20-х – 30-х гг. Понятно, что среда ОУН была важным объектом для инфильтрации агентуры советской ДБ и полем деятельности сотрудников внешней разведки ОДПУ-НКВС СССР. Достаточно сказать, что один из основателей ОУН, автор доклада о ее организационном укладе на Венском Конгрессе ОУН в 1929 г. П.Кожевников, в 1945 г. оказался сотрудником советской розвидки.72

В сентябре в 1940 г. КЕ ОУН(М) на ЗУЗ распространила информацию о том, что организационный референт ОУН(Б) на ЗУЗ Горбовий («Буй») в марте в 1940 г. по доверенности СБ ОУН(Б) перешел Сян и добровольно пошел на сотрудничество из НКВС. Во Львове он встретился из «Яценком-норбертом-валюхом» (генерал-лейтенантом НКВС П.Судоплатовим) и передал ему сведения о подполье ОУН за ЗУЗ «Бую» органами госбезопасности, как утверждали сторонники ОУН(М), было поставлено задание раздувать конфликт внутри движения националистов и предоставлены сфабрикованные компрометирующие материалы. Потом П.Судоплатов лично отвез Горбового к границе и договорился с ним о средствах связи. Впоследствии, пишет З.Книш (под псевдонимом «Б.Михайлюк»), Горбовий был разоблачен «разведкой ОУН» (вероятно, имеется в виду орган безопасности ОУН-М – Авт.) .73

Следует иметь в виду и то, что приведенные взаимные обвинения родились в водовороте межфракционной борьбы и нуждаются в самом критическом отношении. Однако дело не исчерпалось обменом пропагандистскими ударами Так, захвачены мельникивцями документы ОУН(Б) засвидетельствовали, что М.Лебедь, «занимая в том «проводе» пост «шефа безпеки»» (бандеривске ГПУ, в котором Лебедь пытается играть роль «Дзержинского»), распорядился установить внешнее наблюдение за рядом ведущих деятелей ОУН(М) «при помощи специальных шпигив-агентив.74 Одним из объектов тайного досмотра СБ стал полковник Р.Сушко – прежний член УВО, шеф внеуставного военного штаба ОУН, заместитель военного референта ОУН, назначенный А.Мельником «проводником украинских земель под немецкой пренебрежительностью». Р.Сушко, ветеран вооруженных соревнований 1918-1920 гг., был убит СБ ОУН(Б) в январе в 1944 г. в рамках «охоты» на «старых полковникив».75

В целом за довоенный период жертвами междоусобия в ОУН стало до 400 мельникивцив и около 200 членов ОУН(Б) .76 «Эта понурая эпоха украинской мартирологии, – с грустью констатировал З.Книш, – не нашла еще своего пера».77

Обратимся к проблеме перестройки организационной сети Службы безопасности в канун Великой отечественной войны.

Основными документами, созданными еще до июня в 1941 г., которые регулировали вопрос организационного построения и функциональной направленности СБ, были «Организация службы безопасности» и «Украинская служба безпеки».78 Было разработано и учебник для сотрудников СБ, согласно которому к основным функциям этого органа относились контрразведывательные задания против внешних противников (направления работы – «протимосковсько-більшовицький (НКВД), противопольский (польское подполье), других чуженациональных факторов а) поляки, бы) румыны, в) мадьяры, г) другие»), поддержка внутренней безопасности в ОУН и Службе («внутриорганизационное» направление) уход за политической лояльностью в Украинском государстве («внутриполитический») и борьба с опасными криминальными злочинами.79

Стоит заметить, что при определении функций и служебного инструментария СБ тщательным образом изучала опыт специальных служб Польши, нацистской Германии, советских органов госбезопасности. Да, отмечает С.Мудрик-мечник, захваченные ОУН материалы областного управления НКВС в Луцке служили для «выучки» членов Службы Безопасности Оунр».80

Структура СБ была очень разветвленной. Она охватывала всю оргмережу ОУН, ставя под контроль почти все стороны жизни организации, уделяя первоочередное внимание контрразведывательному противодействию и контролю за соблюдением конспирации.81 Центральной фигурой Службы был институт референтов, которые работали на разных уровнях организации или определенных территорий. На референта СБ возлагались беспокойство о «надлежащей охране организационной работы и ее членов, сбора информации, о враждебных силах, которые действуют во вред ОУН, переводит их ликвидацию, ведет внутреннюю разводную працю».82

Областному референту, кроме того, малая подлежать боивка СБ как «ликвидуючий фактор». Уголовными делами СБ должна была заниматься лишь тогда, когда правонарушитель был членом Оун.83 Сугубо криминально полицейские органы ОУН должны были подчиниться военному референту, который поддерживал контакты из СБ в части дел ее компетенции.

Однако постепенно круг интересов СБ расширялся. Еще в до 1941 г. перед Службой были поставлены более всеобъемлющие задания:

— бороться за здоровое моральное состояние в ОУН;
— противодействовать разведывательно-подрывной деятельности враждебных спецслужб и их агентуры;
— выполнять определенные функции судебной власти «в борьбе с вредителями, и враждебными элементами, для Украинского народа и Организации»;
— заботиться о личной безопасности членов ОУН и охране ее имущества;
— создавать собственные позиции «в чужих и враждебных нам средах в целях разведки, диверсии и провокации».84

Как видим, определенные задания, кроме традиционных для любой специальной службы, все более выдвигали СБ на роль тотального контролера жизнедеятельности ОУН. Для их выполнения позволялось допускать и крайние средства. Да, в упомянутом учебнике СБ рекомендовалось при осуществлении следственных мероприятий применять «физическое принуждение, угрозы, побои, голод, выспрашивание, вплоть до усталости... Стоимость этих способов доказана и ничего не должно видтягувати випитувача применить их, когда свидетель или подозрительный молчит или бреше».85

Приближение нападения нацистской Германии на Советский Союз ставило перед ОУН и ее функциональными структурами задания использования конфликту сверхгосударств для попытки возобновления политической независимости Украины. Сам факт будущего столкновения не был секретом для проводников обоих ОУН. Да, о точной дате начала войны руководителя Краевого Провода ОУН(Б) на ЗУЗ И.Климива-легенду связной Главного Провода Т.Онишкевич сообщил еще в первых числах июня 1941 р.86

Деловые контакты ОУН с заинтересованными институциями Германии не прекращались. По свидетельству М.Лебедя, «во время конфликта в ОУН, как и после него, немецкие разведывательные политические круги поддерживали контакты с обоими ОУН. Обе ОУН не разрывали связей с немецкими военными кругами просто потому, чтобы иметь возможность активно принимать участие в борьбе в Украине во время немецко-советской войны, которая тогда назревала и была для всех очевидною».87

Восставала неотложная потребность создания соответствующих структур, которые бы стали зародышем государственного строя УССР на занятых немцами территориях Украины, а также определения роли и места СБ, в будущих государственно созидательных процессах. Уже II ВЗУН(Б) в апреле в 1941 г. разработал для Краевого Провода на ЗУЗ (КП на ЗУЗ) инструкции о подготовке до войны. Обеспечением их секретности занималась Сб.88 Инструкция нацеливала членов ОУН «немецкие войска принимать как войска союзников», использовать их успехи для творения собственного государственного строя. Его же ведущей силой должна была быть сама ОУН – «орден борцов и фанатикив».89

Относительно органов безопасности, то планировалось творение отделов «безопасности и информации» при всех территориальных ячейках ОУН, сохранения и использования «технического арсенала Нквс».90

На территории Польши началось формирование трех «производных групп» ОУН(Б) численностью, за разными оценками, от 1200 до 3-5 тыс. каждая. Был определен маршрут каждой из них: через Житомир к Харькову, через Винницу на Киев и через Днепропетровск к Одессе. Группы должны были продвигаться вслед за немецкими войсками, пропагандировать идею самостоятельности Украины и создавать гражданскую украинскую администрацию и полицию.91

Соответственно СБ обязывалась создавать производные референтури согласно своим общеорганизационным завданнями».92 После образования местной украинской администрации руководители этих групп должны были перейти на должности референтов СБ и подлежать «Проводнику своего поприща», информируя его по делам компетенции. В сугубо оперативных вопросах референтури подлежали и отчитывались исключительно собственному высшему керивництву.93

Считалось, что главной целью деятельности СБ станет «организация строя и порядка. Все акты правово-государственного порядка могут набрать реальной силы, потому что есть орган, который сможет заставить непокорных признать их...».94 Политические задания СБ на начальном этапе создания государства заключались в помощи созыву общих собраний населения для объявления изменения власти и прекращении деятельности всех других, кроме ОУН, политических объединений: «оказывать сопротивление всякой политической инициативе по созданию разных народных комитетов, разных эмигрантских угруповань»95 (вероятно, имелись в виду попытки создания альтернативных форм власти со стороны ОУН(М) или Государственного Центра УНР в екзили – Авт.).

В военной сфере СБ должна была организовать из местных жителей отряды народной милиции, взять под контроль за их помощью государственные и общественные учреждения, промышленные предприятия, средства массовой информации. Они же должны были нейтрализовать представителей старой власти, сотрудников советских правоохранительных органов, установить режим военного часу.96

Из членов народной милиции планировалось создать «отдельный отдел», заданием которого было бы преодоление супротиву оппозиционных элементов или враждебных сил, подбор кадров для местной администрации.97 В структуре милиции предусматривались «разведывательно-следственные» подразделы с карательными функциями. На все нелояльные или подозрительные лица заводился бы тайный учет и негласный досмотр с помощью «внутренней разведки». Для профилактики выступлений против нового строя СБ должна была взять под контроль «все участки життя».98

В органах народной милиции на уровне район-город внедрялись должности «комиссара розвідочно-слідчих и специальных заданий». В областных центрах предусматривались отделы оперативный (ведение секретных дел и командование оперативными отрядами) и охраны наиболее важных учреждений и керивництва.99

Как видим, в планах возобновления украинской независимой государственности органам СБ отводилась особенная роль. Они не только брали на себя оперативное обеспечение продвижения производных групп ОУН, но и получали задание на формирование стационарной сети органов безопасности. Имея собственную систему подчинения, они превращались в «государство в государстве» и брали под контроль деятельность гражданской администрации. Уход СБ за обществом не ограничивался лишь нелояльными гражданами, но и распространялся на широкие слои населения. На органы СБ возлагалась и миссия фонда общих органов правопорядка, в которых, в свою очередь, образовывались подразделы специального назначения.

В довоенный период подполья ОУН и органы СБ развернули активную деятельность на землях Западной Украины, которые в 1939-1940 гг. вошли в состав УССР и СССР. Распространению работы и поддержке местным населением движения украинских националистов способствовал не только авторитет ОУН как борцов с польским режимом шовинизма, но и грубые проявления политики сталинизма в регионе.

Несомненно, было бы неправомерным возводить последствия политики советской власти в регионе лишь к негативным проявлениям, не говоря уже об историческом значении объединения этнических украинских земель в рамках единственной государственности (хоть с весьма формальной самостоятельностью). Немало было сделано для реализации национально-культурных и образовательных спросов украинского населения края. В 1939-1940 гг. количество школ с украинским языком преподавания увеличились с 139 до 6000, началось преподавание украинской во Львовском университете, открывались педагогические техникумы и институти.100

Проводилась кампания по ликвидации неграмотности. Открывались новые медицинские заведения, восточные области Украины направляли сюда квалифицированные кадры интеллигенции.

Однако превращения в общественно-экономической сфере осуществлялись уже отработанными в СССР жесткими, экстремальными средствами. «Стахановскими» темпами осуществлялась национализация промышленности, банков, торговых заведений, конфисковывались помещицкие и церковные земли. С первых же недель началось «раскулачивание» зажиточных крестьян. Ликвидировались хозяйства польских осадникив, а сами они (свыше 137 жал лиц) вывозились в Сибирь, Казахстану, Запятой Арср.101

Были ликвидированы все признаки многопартийности, общество «Просветительство», разнообразные национально-культурные, кооперативные, страховые, спортивные общества.

Сама деятельность новых руководящих кадров (преимущественно – выходцев из восточных регионов Украины и России, даже в 1950 г. лишь 10% членов львовской организации ВКП(б) были местного происхождения)102 отмечалась плохим знанием местной специфики, пренебрежительным отношением к образу жизни галичан и некомпетентностью (в 1939 г. свыше 71% секретарей районных и городских комитетов ВКП(б) не имело даже среднего образования) .103, Создавался и региональный аппарат органов внутренних дел и госбезопасности. Всего в Западной Украине (с Буковиной) внедрялось 5 областных управлений НКВС, а с февраля в 1941 г. – отдельные областные управления НКДБ. Для «предоставления помощи органам народной власти в переходный период» на ЗУЗ было направлено 726 лиц оперативного состава НКВС, а впоследствии – дополнительно еще 600 кадровых офицеров служб НКВС и выпускников оперативно чекистских шкил.104

Постепенно в реи юные раскручивался маховик позазаконних репрессий. Они были направлены в первую очередь против «социальное враждебного элемента» – представителей зажиточных слоев населения, участников политических партий, правительственных чиновников и чинов силовых структур, священников, и тому подобное. Весной в 1940 г. репрессии приобрели массовый характер. Главной их формой стали депортации украинского и польского населения. Только по состоянию на 13 февраля в 1940 г. были депортированы 89062 граждане или 10% население краю.105 За обобщающими оценками населения Галичины за период с октября 1939 до января в 1941 г. сократилось на 400 тыс. осиб.106

За сфабрикованными обвинениями проводились массовые аресты. Да, летом в 1940 г. было арестовано 35 тыс. лиц за обвинением в подготовке восстания под проводом Оун.107 Следует заметить, что сами непосредственные исполнители античеловеческих намерений сталинизма – сотрудники органов НКВС-НКДБ незадолго до этого сами прошли через несколько волн репрессий и «чисток» (прежний председатель КГБ СССР В.Крючков в книге «Личное дело» приводит цифру репрессированных оперпрацивникив в 21,8 тыс.), были запуганы, здеморализовани, отмечались низким образовательным и общекультурным уровнем (в НКВС УССР перед войной лишь 8% сотрудников имели высшее и среднее образование, 29% – неполную среднюю, остальные – более низкую).108

Наверно, наиболее жестоким и отвратительным преступлением сталинизма на Западной Украине стала печальноизвестная «чистка» или «разгрузка» тюрем в первые дни Отечественной войны. По сообщению начальника тюремного управления НКВС УССР Филипова, в тюрьмах Львовской обл. был расстрелян 2464 узник, в Дрогобычской обл. – 1101, Станиславский – 1000, в Луцке – 2000, Перемишли – 267, Дубни – 260 лиц тощо.109

Население региона, которое ожидало лишения от польского режима шовинизма, испытало настоящий шок от поведения новой власти. Это создавало благоприятные условия для развертывания ОУН антисоветского движения сопротивления в подполье. Организация имела сильные позиции в регионе. По данным отчета Краевого Проводника ОУН(Б) на ЗУЗ И.Климива-легенди, сеткой ОУН была охвачена до половины населенных пунктов, а общая численность членов ОУН в регионе на лето в 1941 г. достигала 20 тис.110

После II ВЗУН (Бандери) в 1941 г. собственные задания получила референтура СБ Краевого Провода – выявление и обезвреживание агентуры НКВС (по состоянию на 1 января в 1941 г. агентурно-освидомчий аппарат УДБ НКВС УССР на ЗУЗ насчитывал около 22 тыс. человек),111 изучения форм и методов работы госбезопасности, их обобщения, с целью предотвращения провалам.112 Относилось и широкий круг разведывательных заданий – сбор информации о советских военных частях, органах НКВС, включая и биографические данные командного и рядового складу.113

Сложилась организационная структура органов СБ: информатор СБ в первичном звене ОУН («кусты»), районные, сверхрайонные, окружные референтури ОУН. Как правило, на связи у районного референта СБ было 5-20 постоянных информаторов, которые докладывали, в частности, о контактах местного населения с органами госбезопасности. Органы СБ не имели права поддерживать организационную связь с другими функциональными подразделами Оун.114

В меру приближения войны между Германией и СССР СБ ОУН прилагала усилия к подготовке в оперативном отношении театра военных действий. В 1939-1940 гг. под руководством фашистской службы безопасности СД и военной разведки абвера была проведена специальная подготовка для разведывательно-диверсионной деятельности значительной группы членов ОУН. Кроме того, в 1941 г. при содействии абверу и под контролем ОУН(Б) формируются из членов ОУН батальоны «Роланд» и «Нахтигаль» (в рядах «Роланда», кроме членов ОУН(Б) служили и мельникивци, петлюровцы и гетьманци), приписанные к учебному полку особенного назначения «Бранденбург-800».115

Разведывательно-диверсионные кадры из членов ОУН начали готовиться еще с целью применения против Польши в случае войны с ней Германии и для инспирирования восстания у тыла польских вийск.116 Оперативное сопровождение перехода упомянутых кадров ОУН через советско-немецкий контроль возлагалось на СБ, она же должна была устанавливать связь с задержанными членами организации.117 Только в 1940 г. советские пограничники задержали до 5000 агентов абвера, большинство из которых принадлежало к Оун.118

Важным участком работы подполья ОУН и СБ становится подготовка антисоветского восстания. Одна из таких попыток была придушена в декабре в 1939 г. в м. Збараж Тернопольской обл. Вооруженные выступления готовились в ряде уездов Тернопольской и Дрогобычской областей.119

Росли и количество террористических актов против представителей местной администрации. Если в октябре в 1940 г. их было 15, то в апреле в 1941 г. – 38.120 Советские органы госбезопасности наносили удары в ответ. Да, за первую половину в 1941 г. было ликвидировано 38 групп подполья ОУН, убито 82 и ранено 35 членов организации.121

Следовательно, в 1939-1941 гг. были в целом сформированы отдельные органы безопасности движения украинских националистов, от центрального звена к ячейкам на всех организационных уровнях движения.

Были выработаны основные инструктивные документы СБ, оформлялись основные направления ее работы в сфере добывания разведывательной информации, контрразведывательного обеспечения деятельности ОУН и ее подполья, контроля за членами ОУН, противоборства, в межфракционных отношениях в ОУН. Особенная роль уделялась СБ в планах перестройки УССД, когда органы СБ должны были активно участвовать в творении аппарата управления и правоохранительной системы. В целом же взгляды на функции и методы работы ОУН базировались на краеугольных постулатах идеологии интегрального национализма и подчинялись основным текущим заданием ОУН.